Первый раз я был на лекциях Колосова году наверное в 2010, был очарован его манерой говорить, спорил с ним, задавал провокационные вопросы, исходя из того что если есть «не безупречность» в логике лектора то туда можно и нужно пнуть, для того, чтобы увидеть пластичность этой самоей логики… и даже какие-то картинки показывал, в результате услышал от него шутливое «как у такого ужасного человека могут быть такие прекрасные фотографии», меня до сих пор греет эта формулировка… но у меня не было желания общаться сверх того, что может быть на лекции или мастер классе.
в 2013 году я понял, что уперся в некую стену в своей жизни и творчестве… сейчас из многих причин этой остановки я бы выбрал то, что у меня не было зрителя. Нет, мне было кому показывать картинки, и кто то даже ждал новых. не было зрителя который бы смотрел чуть глубже… мои картинки изголодались по любви, и я решил: а почему бы не показать их Колосову. Вообще я имел довольно негативный опыт показа своих работ фотографам старшего поколения, они не понимали то, что я делаю, вот совсем не понимали. Не важно хвалили они меня или ругали. Мне казалось что эти люди слепы на всю голову, и не видят ничего кроме своей разбитой жизненной колеи…
В то время мастер, более менее регулярно, читал лекции и проводил мастерклассы, по крайней мере мне так казалось. но когда захотелось его поймать… осень, зиму и часть весны 2013-14 годов я тщетно пытался встретится с Колосовым, мне кто то обещал его телефон но потом этот телефон оказывался утерян. я ходил на какие-то неприятные мне тусовки в надежде найти его контакты но все напрасно. Встретится нам удалось только на открытии какой-то выставки весной 2014. Я напросился на то, чтобы он посмотрел мои фотографии, кажется сформулировав: моим картинками нужен зритель и они выбрали вас, а критика и прочие элементы обучения мне не интересны.
Летом 2014 Георгий предложил стать куратором и собрать из моих работ проект. Я дал ему около 220 фотографий, бумажных отпечатков, из которых он выбрал 36 работ. Остальные картинки были разложены в папочки: «возможно», «нет», «никогда». Это разделение меня скорее развеселило, но очень сильно задел его выбор и порядок того что вошло в проект. фактически из моих картинок сделали что-то не мое, местами мне глубоко эстетисчески чуждое. Через месяц размышлений, не отказаться ли от всего этого, я решил «пусть будет», проведу такой эксперимент. Но поскольку я не могу назвать результат моим, это работа в соавторстве с ГК, и на все вопросы «как» и «почему» должен отвечать он, в отсутствии Колосва, для меня проект не имел никакого смысла, кроме исторического.
В подготовке к выставке «Напряженное созерцание» ГК контролировал многие тонкие аспекты моей работы, такие как например плотность теней на отпечатке, и тон черно-белого отпечатка, который у разных работ в проекте разный. Проект печатали на 2х бумагах: ровной — теплого тона и факторной — скорее нейтральной, обе бумаги сейчас сняты с производства. Это была такая очень интересная практика смирения, вроде тех перфомансов которые устраивала Марина Абрамович, я позволил себе быть инструментом в руках мастера, а мои фотографии были натурой с которой этот инструмент работает. Не уверен, что ещё когда-нибудь захочу участвовать в чем-то подобном, но и от своего опыта не откажусь и не предам его.
Мной было предложено название «напряженное созерцание», название родилось из рассказа о какой-то работе которая родилась в результате напряженного созерцания при неослабевающем внимании. Осенью 2015 мы повесили выставку с таким названием в галерее находящейся в подвале библиотеки Агнии Барто. Кто медведям лапы рвет, зайчиков под дождь сует, отобрал у Тани мячик, каждый знает это кто — это Агния Барто — все время проведения выставки не мог отделаться от этого стихотворения.
Текст Колосва к проекту «напряженное созерцание» в котором Бог и Шакарвис употребляются в одном абзаце (а в первой редакции вообще кажется в одном предложении :) если абстрагироваться, то не плохой текст, но про себя и свои работы мне это читать скорее не приятно.
готовясь к выставке я написал альтернативный текст к проекту:
В выставку вошли пейзажные работы 2007-12 годов, которые Г. М. Колосов отобрал по неведомым критериям и расположил в последовательности, нарушающей авторскую логику, тем самым создал то, для принятия чего потребовалось все мое смирение. То, что для меня было речью, стало узором из костяшек для игры в маджёнк, красивым и загадочным. Наверное, что-то подобное чувствует Творец когда ученые создают на долю секунды очередной, новый, трансурановый элемент.
этот текст писался не для показа на выставке, а для того чтобы выйти из под давления, как героиня Лайзы Минели кричала под мостом … этот текст и другую рефлексию на проект в момент подготовки к выставки я записывал для себя, а после перенес в блог
Выставка получилась очень хорошей, я явно декларировал о том что это соавторство с Колосовым, я могу отвечать за каждую конкретную фотографию отдельно, но смыслы которые притягивают к подборки колосовские. Выставка заперла эти самые 36 фотографий в тех смыслах, что мне причиняло некий дискомфорт, я не мог показывать эти работы вне колосовского контекста долгие 7 лет. С другими работами из «возможно», «нет», «никогда» я спокойно работал.
работа над проектом/выставкой настолько выбила меня из колеи, что я почти за год не сделал ничего нового, не брал в руки камеру, но работая с архивом собрал важное для меня «следуй за светом» , и ещё пару проектов начал или закончил.
«что остается от сказки потом…»
в 2021 году я собрался с духом и пересмотрел работы из «напряженно созерцания», собрав выставку-эмансипацйию «что остается от сказки потом…» составленная из те-же работ который в 14 году дал Колосову на отбор, в основном из тех же что вошли в «напряженное созерцание». Самостоятельно работая над картинками я в лучше понял, и использовал, выбор Колосова, но в целом собрал так как чуствую/вижу я. Сейчас, через 7 лет, я имею два равнозначащих варианта представления этих работ: мой и колосовский.
«что остается от сказки потом…»
я рад что вы дочитали текст до конца, предполагаю что для многих этот текст может оказаться непонятными или даже неприятным, но он нужен дня понимая почему я называю эти работы «выбор Колосова» и чтобы ссылаться на него когда возникает такой вопрос.
