Лягушки не то, чем они кажутся

пропустить текст
и сразу перейти к картинкам

О серии работ: мне понравилось загадочное латинское слово “bufo” (жаба), которое и вынес в название. Собственно это не совсем корректно, с биологической точки зрения, потому что снимал не только жаб, но и лягушек, и каких-то совсем неведомых [мне] земноводных.

Есть замечательный образ Алисы, падающей в кроличью нору: в процессе своего сновидческого падения Алиса видела много интересного на стенках норы, но скорость падения и законы сна не позволяли ей сфокусироваться и детально рассмотреть то, мимо чего она пролетала.

“Тогда она [Алиса] принялась смотреть по сторонам. Стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с нее банку с вареньем.”

Льюис Кэрролл “Алиса в стране чудес” глава I
(перевод с английского: Нина Демурова)

Я попытался сделать прыжок в “кроличью нору” и последующий полет по ней чуть более контролируемым. Контролируемым настолько, чтобы иметь возможность запечатлеть то, что проходило мимо моих глаз, не анализируя, не пытаясь задержать своё внимание на каком-либо образе, но пытаясь ухватить всю картинку сразу. Или, говоря простыми словами, попытался принести пачку фотографий из сна.

Конечно, имел возможность выбора темы для полета (и это не единственный сон, в которой я брал с собой камеру. В этот раз были лягушки и жабы. Но я мог выбрать только тему, не зная, куда именно она заведет меня. Оглядываясь назад, понимаю, что этот полет с лягушками мог бы быть более тяжелым: в разных культурах и временах жаба символизировала плодородие или мор, возрождение или смерть… или, например, в моем детстве считалось, что от жаб бывают бородавки. А чего только стоит образ принца, целующего лягушку на болоте? Явно автор этого образа падал в какой-то очень странный колодец.

Попытка анализа образов разрушает целостное ощущение от этой серии, нарушает настрой внутренней алхимии зрителя, настрой внутренней алхимической лаборатории. Лаборатории, в которой переплавляются “добрые” улыбающиеся лягушки и немного жутковатые препараты из зоологического музея во что-то новое, не являющееся простой суммой ингредиентов.

Почему (зачем) на многих фотографиях акцентированно присутствует четырехпалая лапа? На каких-то работах она выглядит лапой чудовища, на каких-то – как детская ручка. Почему (зачем) некоторые работы добрые и светлые, а в некоторые мне страшно всматриваться? На фотографии надо просто смотреть и все, позволить работам самим рассказать о себе.

Лягушки не то, чем они кажутся